ЛЕКЦИЯ О ТВОРЧЕСТВЕ

С. В. РАХМАНИНОВА

«КОСМОС РАХМАНИНОВА»

8 апреля 2016 года в Москве, в центре социального обслуживания населения «Чертаново» (филиал «Чертаново Южное») Константин Царихин прочитал лекцию о творчестве С. В. Рахманинова.

Прозвучали следующие музыкальные произведения композитора:

1. Элегия ми-бемоль минор (опус 3, №1, 1892 год).

2. Романс «Сирень» на стихи Е. А. Бекетовой (опус 21, №5, 1902 год).

3. Романс «Весенние воды» на стихи Ф. И. Тютчева (опус 12, №11, 1896 год).

4. Романс «Здесь хорошо» на стихи Г. Галиной (опус 21, №7, 1902 год).

5. Вокализ (опус 34, №14, 1912 год).

6. «Благослови, душе моя, Господа» из «Всенощного бдения» (опус 37, №2, 1915 год).

Аудиозапись лекции в формате MP3 можно скачать здесь:

https://yadi.sk/d/WOMdWmMzr2roo

Музыкальные произведения, прозвучавшие на занятии 12 апреля, можно скачать здесь (в архиве RAR):

https://yadi.sk/d/I-iF8uzPqyyDc

Традиционное музыковедение находится в плену парадигмы стиля. Музыковеды рассматривают творчество того или иного композитора через призму стилистической принадлежности. То есть, например, если исследуется творчество И. С. Баха, то говорится о том, что он обобщил достижения музыкального искусства периода барокко. Если исследуется творчество В. А. Моцарта, то, наряду с Й. Гайдном и Л. ван Бетховеном, его причисляют к венской классической школе. А если в фокус зрения музыковеда попадает Ф. Шопен, то на него смотрят не иначе, как одного из столпов романтизма.

Говоря о нашем великом соотечественнике — композиторе, пианисте-виртуозе и дирижёре Сергее Васильевиче Рахманинове (1873-1943), сталкиваешься с тем, что привычные клише типа «поздний романтизм» и «синтез петербургской и московской композиторских школ», которыми можно в русле классического музыковедения охарактеризовать его творчество, оказываются в данном случае совершенно бесполезными и ненужными.

Вспоминается притча из «Сутры помоста Шестого Патриарха»:

— Откуда ты пришёл? — спросил Шестой Патриарх.

— Из Судзана, — ответил Нангаку.

— Из Судзана? Что такое Судзан?

— Мы не можем сказать, на что он похож.

Действительно, на что похоже творчество Рахманинова? Молодой Скрябин подражал Шопену. А Рахманинов? Мы слушаем знаменитую элегию ми-бемоль минор, написанную Сергеем Васильевичем в девятнадцать лет, и понимаем, что её написал человек, который уже знает о жизни всё, и который никому не подражает.

Вот ещё одна дзэнская притча:

Однажды, гуляя в горах, Исан встретил Кёдзана, который медитировал. Исан ударил его палкой по спине, но Кёдзан не повернулся.

— Ты можешь мне ответить? — спросил Исан.

— Даже если нет, я не стану занимать чужих слов, — ответил Кёдзан.

— Кой-чему ты научился, — похвалил Исан.

Рахманинов не занимает чужих нот у композиторов, но занимает чужие слова у поэтов. Сергей Васильевич писал: «Меня очень вдохновляет поэзия. После музыки я больше всего люблю поэзию. …У меня всегда под рукой стихи. Поэзия вдохновляет музыку, ибо в самой поэзии много музыки. Они — как сёстры-близнецы».

Его лучшие романсы, в отличие от современных эстрадных песен, не повторяют сами себя — в них мы не встретим привычного чередования куплетов и припевов. Вот текст романса «Сирень» на стихи Екатерины Бекетовой:

По утру, на заре,

По росистой траве,

Я пойду свежим утром дышать;

И в душистую тень,

Где теснится сирень,

Я пойду своё счастье искать…

В жизни счастье одно

Мне найти суждено,

И то счастье в сирени живёт;

На зелёных ветвях,

На душистых кистях

Моё бедное счастье цветёт.

Где тут куплет, где припев? Музыка, на которую положены эти стихи — это чудо. Как, каким образом, используя 88 белых и чёрных клавиш рояля, можно передать впечатления человека, попавшего «по утру, на заре» в сад, где «теснится сирень»? Одна из важных тем современного музыкознания — предметное, образное содержание музыки, её программность. Далеко не всякое музыкальное произведение программно ориентировано. Действительно, о чём повествует нам, например, первый том прелюдий и фуг для хорошо темперированного клавира И. С. Баха? Но у Рахманинова почти вся музыка программна, она повествует языком звуков фортепиано и симфонического оркестра о реальном мире — мире людей, мире природы. И это наши, русские люди, это наша, русская музыка. Вот слова Сергея Васильевича: «Я — русский композитор, и моя родина наложила отпечаток на мой характер и мои взгляды. Моя музыка — это плод моего характера, и потому это русская музыка…».

Поэтому, если всё-таки попытаться применительно к творчеству Рахманинова, образно выражаясь, ответить на вопрос, на что похож Судзан, то можно сказать, что к музыке Сергея Васильевича применимы такие эпитеты, как «русский реализм» или «русский космизм».

Говорим о космизме не случайно, ибо Рахманинов творил в то же самое время, что и Николай Фёдорович Фёдоров, Константин Эдуардович Циолковский, Владимир Иванович Вернадский. Для русского естественнонаучного и философского дискурса конца XIX— начала XX веков был характерен, с одной стороны, отрыв от земной реальности и полёт в космические дали, а с другой, осознание человеческой жизни и жизни социума как элементов глобальной, вселенской сверхжизни. И опять-таки, не случайно день рождения Сергея Васильевича — 1 апреля, стоит в календаре рядом с днём, когда первый человек отправился в путешествие в космические просторы. Путешествию Гагарина в космос физический предшествовало путешествие русского духа в космос философский и космос музыкальный.

Впрочем, вернёмся на землю:

Еще в полях белеет снег,

А воды уж весной шумят,

Бегут и будят сонный берег,

Бегут и блещут и гласят.

Они гласят во все концы:

«Весна идет! Весна идет!

Мы молодой весны гонцы,

Она нас выслала вперед.

Весна идет! Весна идет!»

И тихих, теплых майских дней

Румяный, светлый хоровод

Толпится весело за ней.

Это текст романса «Весенние воды». Стихи Фёдора Ивановича Тютчева. Перед нами картина наступления весны (наступления, почти что, в милитарном смысле). Стремительные арпеджированные пассажи фортепиано весьма точно передают впечатление от этого. У слушателя не остаётся сомнений — весна, действительно, наступает: «воды уж весной шумят», они «бегут и будят сонный брег, бегут и блещут и гласят», очищая планету от грязи, от всего отжившего и устаревшего. И это наши, русские весенние воды, потому что такая весна может быть только у нас, в России.

Вообще говоря, при прослушивании музыки Рахманинова рождается удивительное ощущение того, что ты дома. Перед мысленным взором слушателя проплывают пейзажи родных просторов, леса, реки, равнины… Далее наш взор устремляется в небеса. А там — космос, но, опять-таки, наш, русский космос, в котором звёзды говорят с нами на нашем языке.

Иоганн Себастьян Бах своим творчеством раздвинул пространство музыки до невообразимых величин — и вширь, и вглубь, вознесясь воображением к далёким туманностям и нейтронным звёздам, а затем опустившись до уровня субатомных частиц, предвосхитив тем самым космологию, квантовую механику и ядерную физику. Любой композитор, сочинявший музыку после Баха, осознанно или неосознанно стремился расширить свою музыкальную вселенную до масштабов его музыкальной вселенной. Или, хотя бы, найти и заполнить зоны сопряжения. Удавалось это, в принципе, немногим. Сергей Васильевич Рахманинов в их числе.

Незадолго до начала Первой Мировой войны, словно предчувствую её неизбежность (или, наоборот, пытаясь предотвратить её), он пишет знаменитый «Вокализ». Это музыка того же уровня и глубины, как, например, баховская ария “Erbarmedich, meinGott” из «Страстей по Матфею». Можно сказать, что «Вокализ» — это и есть та самая зона сопряжения музыкальной вселенной Рахманинова и музыкальной вселенной Баха.

А вот «Всенощное бдение», законченное и исполненное в 1915 году, в разгар Первой Мировой, — это уже такое произведение, в котором Рахманинов, образно говоря, встречается с Бахом лично. Основанное на церковных песнопениях знаменного, киевского и греческого распевов, оно представляет из себя величественную музыкальную картину православного богослужения.

В самые трудные, сложные и переломные моменты истории нашей Родины, а ими изобиловал ушедший от нас XX век, люди обращались к музыке Рахманинова как к источнику самых возвышенных чувств, вдохновлявших их на подвиг во имя Отчизны, во имя любви к ближнему своему. Эта музыка, рисуя в нашем сознании образы родного края и прекрасной русской природы, омывала нас волнами вдохновения, благодати и благоустремления, побуждая к полёту ввысь, в космос. Думаю, что не погрешим против истины, если скажем, что музыка Сергея Васильевича Рахманинова останется с нашим народом навсегда.

Народ, у которого такая музыка, непобедим.

Константин Царихин